Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844 – 1908)
Н.А. Римский-Корсаков был самым младшим из членов Могучей кучки. Его творчество олицетворяло самобытную красоту русского национального искусства. Он по-настоящему любил русскую историю, культуру. Особенно его привлекали древние народные поверья, обряды, легенды, былины, сказки.
Он говорил: «В сущности, мой род – это сказка, былина и непременно русские.
Родился Николай Андреевич 6 марта 1844 года в Тихвине, Новгородской губернии. Семья, в которой мальчик рос, была музыкальной. В шесть лет родители начали обучать сына музыке. К 11-12 годам он начал делать значительные успехи, появилась потребность сочинять. Первым сочинением был дуэт, написанный в подражание песне Вани из оперы Глинки «Иван Сусанин».
Но музыка была не единственным увлечением мальчика. Он мечтал стать моряком, когда читал письма от старшего брата, морского офицера, который служил на шхуне «Восток» и совершал кругосветное плавание. В ответных письмах мальчик засыпал брата вопросами по морскому делу. Он не мог дождаться, когда поедет в Петербург – поступать в морской кадетский корпус. В 1856 году его мечта осуществилась. Во время учебы Римский-Корсаков посещал в театр. Неизгладимое впечатление произвели на него оперы, особенно Глинки. Его ошеломила красота этой музыки. Все свободное время Николай Андреевич стал проводить у фортепиано, разучивая услышанные произведения. Чем больше он играл, тем печальней и замкнутей становился.
Когда Римскому-Корсакову исполнилось шестнадцать лет, старший брат решил пригласить к нему хорошего учителя музыки, чтобы преодолеть уныние и замкнутость. Так Николай Андреевич встретился с хорошим человеком, великолепным музыкантом Канилле. С ним Римский-Корсаков разбирал произведения музыкальной классики. Учитель поддерживал стремление юноши к серьезному искусству, одобрял его большую любовь к Глинке.
Вскоре на занятия с Канилле Николай Андреевич стал приносить свои сочинения: вариации, ноктюрны. Одержимый музыкой, он начал работать над симфонией.
В 1861 году Канилле знакомит своего талантливого ученика с Балакиревым. «Если Балакирев полюбил меня, как сына и ученика, то я был просто влюблен в него. Талант его в моих глазах превосходил всякую границу возможного, а каждое его слово и суждение были для меня безусловной истиной... С каким восхищением я присутствовал при настоящих деловых разговорах об инструментовке, голосоведении и т.п. Сверх этого, сколько разговоров о текущих музыкальных делах. Я сразу погрузился в какой-то новый, неведомый мне мир, очутившись среди настоящих, талантливых музыкантов, о которых я прежде только слышал, вращаясь между дилетантами-товарищами. Это было действительно сильное впечатление».